Что же ты творишь, Марина?

Налаживаем отношения с соседями, которые нас заливают. Инструкция для интеллигента

Когда мы наконец-то закончили пятилетний ремонт и вернулись в любимую квартиру, соседка сверху Марина, готовившаяся лет 20 назад стать красавицей, но сбившаяся с этого пути и ушедшая в торговлю, слепившую ее на свой безучастно-кричащий лад – немедленно и обстоятельно залила нас.

Заливала нас Марина не абы как, а кипятком, долго и тщательно. Кафель в ванной и туалете, положенный, как мне казалось, уже на весь мой век, обиженно надулся. Вода залила даже новые окна. Окна мы поставили не дешевые пластиковые, а деревянные. К концу залития они скептически скривились.

Обидно было даже не за деньги и испорченное новоселье, а за наплевательское отношение самой соседки. А ведь я учила эту Марину готовить, сыночка привечала в доме. Фактически Маринин мальчик рос с моим Илюшей, опекаемый моим мужем. Потом я сидела с соседкиной трехлетней дочкой, спасая её от стеноза ложного крупа. Кстати, и сама эта девочка родилась не без моего участия, потому что у Марины был патологический токсикоз, ее склоняли к аборту, даже приезжали за ней на «скорой». А я прятала Марину у себя, гладила по голове, кропила святой водичкой, вытирала рвоту и говорила, что всё будет хорошо. Насчет благополучного рождения девочки я не ошиблась…

Сейчас я вспоминаю об общем с Мариной прошлом не для того, чтобы выпятить свои достоинства. Просто хочется назвать вещи своими именами и ввести читателей в курс дела.

Соседу не гадь – есть такая незыблемая истина. Близкий сосед дороже далекого брата – это уже пословица. Для меня это норма и закон. Всё моё детство и юность я видела соседок, бегающих друг к другу с пирогами, выкройками и просто так. С моей маленькой дочкой сидели совершенно бесплатно все соседки в подъезде, причем – сами даже просили.

Так вот, продолжу про Марину. Когда я, вся в мигрени и ужасе от текущей по стенам воды, поднялась на этаж к соседке, то сама застыдилась ситуации. Помню, начала бормотать – мол, как же так, Марина? Весь ремонт, который по нашей бедности так долго делался, теперь пропал...

Что ответила соседка? Она выглядела какой-то радостной и плюнула мне в лицо веселым хохотом: «А ты валерьяночки выпей, помогает!» И захлопнула дверь, а через пару недель залила опять. Я уже и не ходила ссориться, бормотала жалобы сама себе под нос.

Потом я снова спасала дочку Марины, которая выросла действительной красавицей, с глазами цвета дымчато-голубого агата. У нее внезапно умер обожаемый папа, и девочкин мир покривился и уплыл. Долгие мои беседы и окликания вернули дочь Марины в реальный мир.

А сама Марина всё нас заливала и заливала. То у нее тряпка попадала в раковину, пока лилась вода, а соседка отвлекала телефонными разговорами, то просто дачные ягоды забивали трубу. Мой обожаемый дом плакал потолком, морщинился трещинами и посыпал мою голову пеплом штукатурки.

Мой безропотный муж-профессор, показывая истинно библейское смирение и терпение, молча соскабливал с потолка штукатурку и лепил новую, белил, латал. Это продолжалось много лет. А в ванной комнате у меня до сих пор нет зеркала, и все мы там ходим на цыпочках и разговариваем жестами, потому что кафель по-прежнему вздувается и грозит обвалиться, а менять его сил нет. По утрам у меня уже вошло в многолетнюю привычку смотреть на потолок раньше, чем в окно на рассвет.

И вот в начале этого года оно случилось опять! Противное грязное пятно расползлось на потолке кухни. И тут я, проведя дезинфекцию своих интеллигентских вшей, поднялась на этаж выше, позвонила в квартиру соседки и решительно сказала: «Марина, быстро давай деньги за испорченный ремонт, я не нанималась за тобой убирать! Хватит свинячить в моей квартире! Не дашь денег – будет хуже».

Что именно «будет хуже», я совершенно не представляла, это была чистая фигура речи. Да и не денег я хотела от соседки, а просто понимала, что это единственное, чем Марина дорожит и что ее проймет. Денег Марина, не ожидавшая решительного наступления от такой дуры, как я, дала. Мало, но все-таки дала!

И что вы думаете? С тех пор НИ ОДНОГО ЗАЛИВА. Потолок как-то подтянулся и обрадовался. Кафель зафиксировался и замер, выпятив грудь. И, что самое интересное, Марина меня зауважала.

Это я к чему? К тому, что мы, молча утирая плевки нам в глаза, сами растим по соседству хамов и свинтусов. То есть делаем людей еще хуже, чем они есть, помогаем распоясываться до предела. Потворствуем и искушаем. Будим в них самые низменные и черные инстинкты.

А надо вовремя остановить беспредел, просто показав, что ты не тряпка, хоть и сосед. Добро должно быть с кулаками?